Человек подошел к нужному дому и постучал в окно. На стук выглянула старуха. Поздний гость жестами показал ей, что, мол, нужен стакан и что-нибудь на закуску. Женщина исчезла, блямкнул дверной крюк, и она вышла на террасу. Но что-то ее остановило, какое-то смутное подозрение. Она подошла к открытой форточке, чтобы получше разглядеть мужчину. И это было ее последнее движение. В тот же миг в глазах полыхнуло пламя, и старуха рухнула на пол.
Мужчина сунул обрез за пояс, подергал дверь – заперто. Тогда он вернулся к окну, разбил стекло, открыл шпингалеты и залез внутрь избы. Хозяйка с простреленной шеей лежала в луже крови. Убедившись, что она мертва, убийца двинулся к цели – к иконам, которые стояли в красном углу. Оклады были громоздкими, если нести по улице, кто-то из окна случайно заметит. Поэтому грабитель сбегал за «Жигулями». Их быстро погрузили в салон, и машина лихо помчалась по дороге Нерль – Загорск, растворяясь во тьме апрельской ночи.
У деревни Устье остановились. Преступники молча выдрали иконы из окладов – так легче прятать. Несмотря на богатую добычу, все трое чувствовали себя подавленно из-за убийства. На вопрос приятелей: зачем стрелял, Щербаков ответил, что, мол, хотел просто попугать, да случайно нажал на курок. Компаньоны едва ли поверили в это. Он постоянно таскал обрез за поясом, да и патроны оказались снаряжены картечью, а не холостые. Но что сделано, то сделано. Теперь подальше от трупа.
Всякое расследование начинается с изучения личности пострадавшего. Кто знает, может сам в чем-то виноват? Шорникова переехала в Нерль два с половиной года назад из деревни Серговка. Жила тихо и замкнуто. По гостям ходить не любила и к себе не приглашала. Общалась в основном со своими земляками (в Нерль переехала почти вся Серговка). Дом ее стоял на бойком месте. Начиная с ранней весны в дни, когда в магазин привозили спиртное, к Шорниковой часто стучались выпивохи с просьбой одолжить стакан. За услугу ей отдавали пустые бутылки. Пять штук – рубль. При 58-рублевой пенсии – тоже деньги. Мужики опустошали бутылку тут же, на улице, и отбывали восвояси, памятуя о добросердечной хозяйке.
В общем, в личности убитой ничего знаменательного не было: старушка как старушка. Таких, едва сводящих концы с концами, а потому не гнушавшихся никакой копейкой, вокруг немало. Скоро стало ясно, что она стала случайной жертвой преступника.
Кстати, на месте преступления удалось отыскать его следы – отпечатки пальцев на оконной раме. Имей милиция в те времена компьютер с банком данных, преступление удалось бы раскрыть за 20 минут. А так приходилось рассчитывать на профессионализм розыскной группы. Обнаружились и свидетели, правда, косвенные. Кто-то слышал выстрел, кто-то звон стекла, а кто-то увидел на центральной площади машину с московским номером. К свидетелям «органы» обратились со страниц местной районки. Сопоставление показаний позволило определить время убийства – около 23 часов. А вскоре совхозный развозчик молока сообщил, что за соседней деревней в кустах он нашел оклад иконы и ризу. Все эти сведения мало что давали: ясно было только то, что преступление было совершено ради похищения икон и совершил его тот, кто знал о них.
Не станем подробно описывать все пути расследования следователей, но в поле их зрения попал некий Анатолий Щербаков.
Особый интерес младший Фомин питал к иконам. Братья вместе с Щербаковым специально объезжали заброшенные деревни в соседней Ярославской области. За иконы Виктор и платил больше, чем за самовары. Но добыть их не так просто: не выпросишь и не купишь.
Щербаков до службы в армии жил в Нерли, потом два года служил в Москве. Но после дембеля оказался не дома, а в исправительно-трудовой колонии, за квартирную кражу. Отсидев срок, поработал в колхозе имени Кирова, сошелся с одной многодетной женщиной и уехал с ней в Кимры. Но в Нерль наведывался, искал здесь разные старинные вещи. Случалось ему с мужиками выпивать и во дворе дома Шорниковой. Однажды так же попросили у хозяйки стакан, и внимание Александра привлек острый блеск в глубине избы. Под солнечным лучом сверкал золоченый оклад огромной иконы: размером, наверное, метр на полтора. Вот где пожива!
Вернувшись в Кимры, он рассказал Фоминым об одинокой нерльской старухе. После этой поездки и возник план. Убийство женщины, правда, не предусматривалось.
И он оказался прав. В Кимрах у одного из участников пьяной драки милиция отобрала обрез, он признался, что одолжил его у приятеля – Александра Щербакова. В картотеке московской милиции были обнаружены отпечатки пальцев, идентичные тем, что остались на окне избы убитой. Среди знакомых Щербакова нашелся и любитель старины – Вячеслав Фомин. Спустя два месяца после совершения преступления их взяли под стражу. По словам начальника районного уголовного розыска Григория Васильева, успешному раскрытию убийства способствовала активная помощь местного населения.
А Виктора найти не удалось. Очевидно, он внимательно следил за развитием событий. И как только Щербаковым заинтересовалась милиция, ударился в бега. Страна большая. Предприимчивому человеку, да еще с его капиталом, где-то нашелся приют.
Юрий Кузнецов
