В церковь никого не пускали. Стойте, сказали, на улице. И мы стояли. Три часа под дождем, который не прекращался ни на минуту. Я такая думаю: «Это мне за грехи. Стой, Ира, трясись». Наверное, я заболею и умру — так решила, когда даже волосы замерзли. Где-то час истязала себя, потом думаю: если прям здесь щас умру, неудобно же получится. Надо выбираться. Пошла искать чай. А его нигде нет.
Шла я, шла, уже с острова на материк вышла, а чая нет. Зато охранников много — миллион. Я одному говорю: «Что это у вас тут для паломников так все плохо организованно?», а он — «Откуда я знаю». Вот кто меня за язык тянул? А смирение? Куда приехала? Опять собой недовольна, иду дальше. И — о чудо — одна маленькая забегаловка, где дают чаю. Народищу! Продавщица орет: "Не стойте тут, выходите на улицу!" А я говорю: "Нет, я замерзла и никуда не пойду, буду греться". И что вы думаете? Выхожу — язык заболел, обожгла, что ли. До сих пор болит. А нет чтобы покориться тетеньке.
Возвращаюсь. Там все то же самое. Храм, дождь, люди, экран, Патриарх, служба. Я смотрю, из церкви люди выходят и никто не заходит — почему? Иду туда. Там, естесттнно, охранник на охраннике: "Вы куда, женщина?" В церковь, говорю. Они: «Нельзя. Велено всех выпускать, никого не впускать».
Каким-то образом я оказалась рядом с женщиной в красной куртке, и она мне говорит: «Смотри, мы с тобой в лучшем месте стоим — напротив алтаря». И правда — ворота церкви открыты, все видно, люстра, счет яркий, впереди только ступеньки - и сразу мы. Она мне: «Стой здесь. И не ропщи». Я удивилась. А она потом вообще выдала: «Господь здесь, Он не там. Он на соборной площади, Он не в церкви». Я: «Откуда вы знаете?» Она: «Я его вижу». Я (про себя): нуу, началось... Думаю, может, она сумасшедшая? Немножко на блаженную вообще-то похожа. «Замерзла? - говорит. - Сейчас Господь согреет». И правда, через какое-то время мне стало жарко. Может, от ее разговоров. «Тебя, - она мне говорит, - Господь не зря сюда привел. Никуда не уходи». Начала мне рассказывать про Бога, про то, что Он хочет, чтобы Его дети были счастливыми, поэтому они должны жить по заповедям... еще много чего рассказывала и велела мне крест накладывать усерднее, а не так, как я делаю.
Потом она послала меня исповедоваться, сказала, где это и к какому батюшке подойти. Якобы она из Москвы, бывший врач, семь лет жила где-то там, забыла, то ли в затворе, то ли в скиту. Я обалдела. А она потом вытаскивает откуда-то из-за пазухи крест размером сантиметров 15 и говорит — целуй и загадывай желание, крест из Иерусалима, окроплен у камня, где Господь вознесся и про какую-то стопочку еще говорила. И что крест этот необыкновенной силой обладает. Я стою - не знаю, что думать." Хочешь меня спросить о чем-то?- говорит она. - Спрашивай". Я, честно говоря, растерялась и какую-то ерунду спросила. Мне не понравилось, что она плохо говорила о Патриархе Кирилле, я c ней спорила.
А потом она исчезла. Мы зашли в храм после службы. Она говорит: я в очередь встану к мощам, а ты иди свечи купи. Я вернулась — ее нет, ни в храме, ни на улице. Даже не попрощались. Чудно.
Ирина Кушматова
